Махабхарата

Сказание о великой битве потомков Бхараты

Академик АН Туркменской ССР
Б. Л. СМИРНОВ

ВЕЛИКОЕ ТВОРЕНИЕ ИНДИЙСКОГО НАРОДА
«МАХАБХАРАТА»

Эпические поэмы Индии насчитывают десятки тысяч двустиший – шлок. Особенно велика и любима народом «Махабхарата» – великое сказание о Бхаратах. Индусы называют свою страну страной Бхарат; сказание о Бхаратах вошло в кровь и плоть народа. Едва ли найдётся в Индии человек, который не знал бы хоть небольших отрывков из «Махабхараты», и всегда существовали люди, знающие её всю наизусть: ведь поэма веками сохранялась изустно и столь совершенно, что не существует значительных её вариантов; разночтения ограничиваются словами, иногда – отдельными строчками.

Влияние «Махабхараты» красной нитью проходит через все области культурной жизни Индии; в «Махабхарату» уходят корни «Законов Ману», на которых веками зиждилась государственность страны Бхарат; к «Махабхарате» принадлежит самая чтимая в Индии религиозно-философская книга «Бхагавадгита»; на «Махабхарате» основана религия Вишну, выражающая важную сторону социально-политической жизни народа.

Как и всякий эпос, «Махабхарата» создавалась на протяжении долгого времени, очевидно в течение нескольких столетий. Обычно этот памятник датируют IV – III веком до нашей эры; впрочем, такая датировка весьма приблизительна.

Наиболее древним памятником индийской литературы считаются «Веды» – сборники гимнов богам и заклинаний. Основные части «Вед», вероятно, были созданы ещё до прихода ариев в Индию. Со временем появились толкования к «Ведам» – «Брахманы», предназначенные для касты жрецов. С развитием науки возникли различные философские, космогонические и психологические учения, хранившиеся в тайне ведическими школами. Так создан был ряд трактатов, носящих название «Упанишады» («Сидение у ног», подразумевается – у ног учителя).

К середине первого тысячелетия до нашей эры начала складываться и литература другого рода – отдельные сказания-былины (итихасы, пураны). «Веды», «Брахманы» и «Упанишады» получили название шрути – священной литературы; итихасы и пураны определялись словом «смрити» что значит «предания». Эти произведения менее авторитетны, но зато широко доступны, тогда как к изучению «шрути» допускались лишь «избранные». В смрити народ выражал своё мироощущение, миропонимание, свою правду, свою эстетику. Из отдельных сказаний складывалась «Махабхарата» относимая к смрити. Созданная народом, поэма скоро стала символом его духа, своего рода энциклопедией, отражавшей все стороны общественной жизни. Народ любил и ценил своё сокровище; странствующие певцы, поющие рапсодии «Махабхараты», находили себе многочисленных и внимательных слушателей и в прошлом, и в настоящее время. Образы «Махабхараты» живут в народном сознании, пример героев поэмы вдохновляет народы Индии и теперь, изречения «Махабхараты» и поныне определяют нормы поведения.

Вот почему нет лучшего, чем «Махабхарата», литературного источника, дающего многогранное представление о жизни, моральных устоях, миропонимании индийцев в первом тысячелетии до нашей эры. Этот источник тем более ценен, что памятники материальной культуры того периода известны в ещё совершенно недостаточной степени.

Индийские пандиты – учёные, занятые изучением и толкованием шрути, недооценивали культурно-историческое значение «Махабхараты». Только теперь, когда Индия вступила на широкий путь социальных реформ, среди учёных Индии оживился интерес к эпосу своего народа и в частности к «Махабхарате». В Европе из «Махабхараты» переводились отдельные популярные эпизоды («Наль», «Путешествие Арджуны на небо», «Повесть о Раме»).

Незаконченный прозаический перевод Фоша сделан так, что его в свою очередь нужно переводить на литературный французский язык. Английский перевод Чандер Роя, тоже прозаический, не даёт ни малейшего представления о художественной красоте подлинника; кроме того, он весьма неточен. Оба перевода стали библиографической редкостью. На русский язык до последнего времени переводились лишь отрывки из поэмы. «Наль» был переведён три раза; наиболее известен перевод Жуковского, сделанный им с немецкого языка и обработанный в духе романтико-сентиментальной школы, эпический дух поэмы здесь почти утрачен. Но тонкое поэтическое чутьё Жуковского подсказало ему, пожалуй, единственно возможную для перевода эпоса, подобного «Махабхарате», форму белого стиха. Этим его перевод выгодно отличается от перевода Коссовича, сделанного с соблюдением строгого ритма и рифмы. Очень хороши переводы отрывков из «Махабхараты», сделанные Риттером тоже белым стихом. Существуют два прозаических перевода «Бхагавадгиты»: Н. Новикова (1787), сделанный с английского, и Каменской и Манциарли (1914), сделанный «с английского и санскритского», как отмечают переводчицы. Академией наук СССР издан был перевод первой части «Махабхараты», сделанный Кальяновым и преследующий чисто филологические цели. Насколько мне известно, это всё, что переведено из «Махабхараты» на русский язык.

Работая над «Махабхаратой» свыше двадцати пяти лет, я задался целью передать не только содержание поэмы, что только и может дать филологический перевод, но хотя бы в какой-то степени обаяние подлинника. Поэтому вопрос формы стал передо мной со всей остротой. Немало лет ушло на поиски приемлемых принципов работы. Перевод «Бхагавадгиты» например, мне пришлось переделывать целиком более десяти раз. Мне много помогла работа Корша об индийской школе и беседы с покойным профессором Г. А. Шенгели, тонким знатоком теории стиха и опытным переводчиком. Он писал мне в последнем своём письме: «Очень хорошо, что вы отказались от имитации шлоки... о природе шлоки мы ничего не знаем. Корш не утрудил себя вопросом, откуда поэт и слушатель знают, что в строке 16 слогов, если в ней нет обязательных метрических и тонических ориентиров...»

Сделанные мною переводы издавались и продолжают издаваться Академией наук Туркменской ССР. Вопрос о форме и принципе моих переводов обсуждался на заседании кафедры индийской филологии Ленинградского Государственного университета; в специальном отзыве кафедры говорится, что перевод эпических поэм «передаёт художественные особенности оригинала».

Мне кажется принципиально важным интерес советских индологов к проблеме переводов с санскрита. Прекрасные творения древней индийской литературы должны стать достоянием нашего читателя. Мне хотелось бы в настоящей статье, хотя бы кратко, познакомить широкий круг советских читателей с содержанием одного из интереснейших памятников не только индийской, но и общечеловеческой культуры, и вместе с тем затронуть темы, важные для каждого писателя, занимающегося переводами художественных произведений.

Принято определять «Махабхарату» как историю войны двух кшатрийских военных княжеских родов – Пандавов и Кауравов. Но такое определение формально, оно касается лишь фабулы поэмы, далеко не исчерпывая её содержание. В «Махабхарате», действительно, повествуется о борьбе двух родов, происходивших от общего корня, общего рода Бхаратов, борьбе, закончившейся уничтожением участвовавших в ней племён. По народным верованиям, эта война определила начало бедственного периода жизни мира – кали-юги. Но борьбе Пандавов и Кауравов посвящено не более 20-25 процентов всего объёма поэмы, всё же остальное только формально – именами слушателя и рассказчика – связано с фабулой. «Махабхарата» построена по типу «обрамлённых повестей», столь любимому на Востоке. И как раз не связанные непосредственно с фабулой части «Махабхараты» обусловливают огромное культурно-историческое значение памятника, объясняют его всенародное признание в Индии.

Сюжет эпоса развивается так: между сыновьями двух братьев – старшего, Дхритараштры, и младшего, Панду, – вспыхивает вражда. Дело в том, что по праву старшинства княжить должен Дхритараштра, но он был слеп, а по законам того времени человек с тяжёлым физическим недостатком не мог стать раджой. Престол занял младший брат Панду, который вскоре умер, оставив пять сыновей. Возник спор о престолонаследии. Старший из сыновей Панду, Юдхиштхира, опирался на право прямого престолонаследия, а старший из сыновей Дхритараштры, Дурйодхана – на право старшинства. Правой стороной поэма считает Пандавов, наделяя их всеми положительными чертами народных богатырей, а виновной – Кауровов, особенно Дурйодхану, которому приданы все качества «злодея».

Сначала Дурйодхана ведёт борьбу не открыто, а путём разных интриг. Он втягивает Юдхиштхиру в азартную игру, одурманенный гипнотическими чарами, Юдхиштхира проигрывает Дурйодхане в кости свою свободу, свободу своих братьев и их общей жены Драупади, не говоря уж о праве на царство. Дурйодхана и его сообщники приказывают привести в собрание княгиню и подвергают её издевательствам. Дхритараштра, желая хотя бы в некоторой мере исправить преступление, совершенное его сыном, предлагает Драупади дар, который она сама выберет. Княгиня просит о свободе своих мужей, а следовательно и своей. Рабство заменяется Пандавам двенадцатилетним изгнанием в лес; они не имеют права, под страхом смерти, появляться в населённых местах; тринадцатый год изгнанники могут жить в населённой местности, но не должны прибегать к самозащите при встрече с Кауравами. Только по истечении этого срока Пандавам разрешается попытка вернуть утраченное царство, пользуясь для этого даже военной силой.

Через тринадцать лет Юдхиштхира пытается прежде всего мирно договориться с Кауравами. Дурйодхана отказывается от переговоров, и тогда Юдхиштхира начинает войну; он побеждает ценою тяжких потерь. В сражении были убиты все Кауравы, претендовавшие на престол, в том числе и Дурйодхана. Юдхиштхира остаётся единственным престолонаследником. Терзаемый скорбью о происшедшем побоище, он решает отказаться от престола и удалиться в пустыню. Лишь после долгих уговоров мудрецы убеждают его отложить на время своё намерение.

Приняв княжество, Юдхиштхира занимается устроением страны, опустошённой войной. Лишь завершив свой долг раджи и посвятив своего внучатого племянника на царство, он вместе с братьями и женой уходит из города, чтобы умереть смертью санньясинов – отрешённых. Они идут, не останавливаясь без пищи и питья, пока, упав один за другим, не умирают от истощения. Остаётся в живых один Юдхиштхира, за которым является на колеснице сам владыка богов Индра. Попав на небо и не найдя там своих братьев и жены, Юдхиштхира требует от богов указать ему, где они. Получив ответ, что они в аду, Юдхиштхира, возмущённый такой несправедливостью, настаивает на том, чтобы его отпустили к братьям. Боги дают ему провожатого, с которым он и спускается в преисподнюю. При виде её ужасов Юдхиштхира на мгновение дрогнул и хотел повернуть вспять. Но тогда отовсюду раздались голоса его близких, умолявших его не уходить, ибо одно только его светлое присутствие утоляет муки страдальцев, и Юдхиштхира остаётся, приказав провожатому вернуться к несправедливым богам. В это мгновение всё исчезает, появляются боги и объясняют Юдхиштхире, что пережитое им было испытанием силы его чувства долга и жертвенности. Так, апофеозом правды, верности и жертвенности кончается «Махабхарата».

Но, как уже было сказано выше, содержание поэмы не исчерпывается этим сюжетом. Условно в ней можно выделить две группы текстов: эпическую (в узком смысле слова) и философски-теоретическую, куда относятся трактаты по философии, этике, политике и праву. В третьей книге «Махабхараты» собрано множество поэтических легенд, получивших большую известность и в Индии и вне её пределов, наиболее известны «Горец», «Наль», «Повесть о Раме», «Савитри». Они вошли в третий выпуск серии, издаваемой Академией наук Туркменской ССР.

Пёстрый по составу, интересен в культурно-историческом отношении один из разделов третьей книги «Беседа Маркандеи» – «Книга о жёнах» – одна из лучших в художественном отношении описывает плач женщин на поле битвы. Высокого драматизма полна книга семнадцатая, именуемая «Книгой великого исхода». Все эти тексты вошли в четвёртый выпуск. Во второй выпуск серии вошёл снабжённый обширными комментариями перевод одной из лучших жемчужин санскритской литературы – «Бхагавадгиты». Это первый из санскритских памятников, переведённый на европейский (английский) язык в 1785 году Вилькинсом. «Бхагавадгита» произвела огромное впечатление на передовых людей того времени; Гёте, Гегель отзывались о ней с восхищением. Через три года после английского издания Н. Новиков перевёл «Гиту» с английского языка на русский.

Индийский народ через века пронёс «Гиту» как свою величайшую духовную ценность. До сих пор эта вдохновенная песнь особенно почитается в Индии.

Помимо «Гиты», в «Махабхарате» есть много философских текстов, обобщаемых под названием ранней школы Санкхьи («Рассуждения»). Сюда относятся: «Книга Санатсуджаты», «Анугита» и самый крупный по объёму тест – «Мокшадхарма» («Основа Освобождения»). Первые две даны в третьем и четвёртом выпусках, а последний готовится для пятого выпуска серии. Таким образом, советский читатель располагает достаточным материалом, чтобы составить себе довольно чёткое представление о «Махабхарате». В серии Академии наук Туркмении дано около 11 000 двустиший, подробно прокомментированных, а если учесть, что в первой книге «Махабхараты», переведённой Кальяновым, содержится приблизительно столько же, можно сказать, что в распоряжении советского читателя находится уже около 20 процентов всего текста поэмы. Для русского перевода «Махабхараты» вопрос о комментариях стоит очень остро: без них широкому читателю трудно обойтись. В этом отношении в специальной литературе сделано очень мало. Только «Бхагавадгита» углублённо комментировалась многими европейскими исследователями, а также древними и современными индийскими учёными.

Комментарии, нужные для советского читателя, должны охватывать самые разные вопросы – культурно-исторические, социальные, философские, должны облегчить и фактическое понимание текста, созданного малознакомой древней культурой.

Особого внимания требуют философские части поэмы. Терминология индийской философии очень своеобразна, многие термины её дословно непереводимы, требуют описательного перевода. Кроме того, необходимо прилагать к переводу достаточно развёрнутый толковый словарь. Это требование неоднократно высказывалось читателями серии, так как к первым двум выпускам, по разным причинам, такой словарь не был дан.

«Махабхарата» складывалась веками и, несомненно, существовала сначала в виде отдельных рапсодий, сшиваемых редакторами порой «на живую нитку», так что в некоторых случаях не представляет никакого труда выделить их. Но это далеко не всегда так. Например, философские тексты довольно прочно «скреплены», и нужно хорошо владеть исторической перспективой, чтобы разобраться в очень противоречивых подчас деталях, понять их историческое становление. Как уже сказано, философские тексты «Махабхараты» принято относить к так называемой «ранней» Санкхье. Эта философская школа развивалась на протяжении нескольких столетий. Почти полное отсутствие научной традиции в оценке текстов сильно усложняет работу переводчика.

Для примера возьмём вопрос о философском значении «Анугиты». Этим памятником занимались очень мало, считали его «противоречивым и философски невыдержанным». Между тем он представляет значительный интерес, так как в одном из составляющих его текстов наиболее систематично изложено учение ранней Санкхьи, а другой текст можно считать наиболее древним изложением уже в основном сложившейся, поздней Санкхьи. И, наконец, третий из текстов – явная браманическая полемика с буддистами, неуклюже связанная с буддийским текстом.

Если к «Анугите» подходить без понимания этого, она действительно может показаться довольно сумбурным, противоречивым произведением. В споре брамина и отшельника поднимается вопрос, ещё недавно горячо обсуждавшийся в Индии – допустимо ли применение насилия, или, употребляя санскритский термин, химса. Пафосом непротивления – ахимса – проникнута духовная культура Индии. Этим методом Махатма Ганди вёл народ Индии к свободе. Представляет несомненный интерес, как вопрос о химса и ахимса решался в древности. Так намечаются основные задачи перевода философских текстов «Махабхараты». Перевод эпических текстов проще, но и здесь возникают трудности литературно-художественного характера. Чтобы по возможности адекватно передать художественные особенности поэмы, переводчик должен разрешить труднейшие задачи ритмической формы, стиля, лексики. Такое архаическое произведение, как «Махабхарата», требует известной архаизации языка перевода, но это должно быть сделано с большим чувством меры. С другой стороны, не менее нужно остерегаться и модернизации языка. При выборе стиля русского перевода «Махабхараты» естественна ориентация на наши былины и другие памятники древнерусской или вообще древнеславянской литературы.

Чрезвычайно важен также и вопрос о передаче синонимов. Например, слова gaya, hastin, dantin обозначают «слон», но только первое адекватно передаётся этим русским словом, второе лучше выразить сложным эпитетом «хоботорукий», третье – эпитетом «клыкастый», где особенно подчёркиваются боевые качества слона.

«Махабхарата» за редкими исключениями, написана эпическим размером шестнадцатисложной шлоки. Время произнесения различных стоп весьма существенно варьируется, – это позволяет произносить шлоку сложным распевцем, близким к былинному или к распевцу украинских дух. Ф. Корш считает, что санскритская шлока близка былинному стиху, а значит при передаче шлоки можно ориентироваться на былины или на размер «духовных стихов» наших странников. Таким образом, строгое соблюдение количества слогов в строке русского перевода не только не обязательно, но и не нужно. Это оправдывается и большой разницей средней длины санскритских и русских слов (простые санскритские слова короче). Смысловой объём санскритской полушлоки лишь с трудом, очень искусственно укладывает в 16 слогов русских слов. Возникает необходимость выбора между соблюдением формального момента и соблюдением смыслового и стилистического звучания, имеющего решающее художественное значение. Я в своей работе над переводом старался придерживаться именно последнего принципа; насколько это удалось – судить не мне.

Мне кажется, что в настоящее время, когда с каждым днём растут и ширятся культурные связи нашей страны со многими народами и, в частности, с народом Индии, обсуждение тем, затронутых в этой статье, является своевременным.

Печатается по: Дружба народов. 1958. № 12. С. 240-243;

г. Москва, 19 октября 2005 года, Редакция сайта БОЛЕСМИР